Глава общественного объединения «Комитет избирателей Украины» во Львовской области Оксана Дащакивская уже точно знает, на каких округах в области будут драки и фальсификации, а также — кому выгоден языковой вопрос в Западной Украине.
Для начала несколько слов по закону о языках. Ваше мнение — для чего он принимался, что может из этого извлечь Львовщина?
Я считаю, что Закон о языках — это своеобразная технология и манипуляция, которая послужит инструментом для мобилизации избирателей. Причем это очень хороший инструмент как для Партии регионов, так и для оппозиции. Мы знаем, что Партия регионов уже давно идет на выборы с лозунгом о предоставлении русскому языку больше прав вплоть до статуса второго государственного языка. Но вместе с тем мы четко понимаем, что языковой вопрос довольно болезненный, особенно для Западной Украины. Потому что по состоянию до принятия этого закона в обществе господствовал такой непубличный консенсус: все понимали, что украинский язык государственный, что украинский — язык ведения документооборота, язык работы государственных структур. Но остальное пространство, в том числе и телевизионное, не ограничивало русский язык.
Когда поставили вопрос о принятии нового закона, таким образом, расширили права и сферу употребления русского языка в отдельных сообществах. А это означает, что, расширив там права русского языка, сузили права украинского. Иначе не бывает. Это означает, что консенсус, который был до этого в обществе, — нарушен. Никто не готов по сей день признать тот факт, что на статус государственного языка будут посягать.
Аргументируйте.
На самом деле обществу нужна новая и качественная публичная политическая дискуссия. О состоянии этого общества, его потребностях, направлениях развития. О том, как себя должна позиционировать Украина, какое у нее положение в мире, где наш средний класс, на кого ориентированы наши власти, какой должна быть программа развития нашего общества. И одним из поводов к активизации такой дискуссии должна быть избирательная гонка.
А на сегодня, я уверена, большинство партий-субъектов
избирательного процесса не готовы вести качественную дискуссию. По большому счету их устраивает то состояние вещей, которое сейчас есть, главное, чтобы большинство было у них. Поэтому вопрос языка фактически — заменитель этой качественной дискуссии. Это способ отвлечь внимание общества от других проблем, акцентировать внимание на одном, чтобы забыть обо всем другом.
То есть это, с одной стороны, способ избежать ответственности за то, что ничего не сделано. С другой — провокация избирателей, попытка упростить видение действительности. Ведь мы знаем, что самое простое — это выбирать между черным и белым. И закон о языках — это такая вот попытка упростить действительность для избирателя. Так что, учитывая, что у нас на пороге новые выборы, это решение нужно было как для Партии регионов, так и для оппозиции.
Вот только, когда мы говорим о Западной Украине, то регионалы здесь ни на что и не претендовали. Когда мы говорим об избирательных списках, мы видим, кого они выдвинули. Один из самых сильных — Богдан Хруставчук, лидер молодежной организации Партии регионов. Есть еще заместитель главы района в 119 округе Кобялковский. Если сравнить его с Ириной Сех, его конкуренткой, то это совсем разные весовые категории. То есть, если посмотреть, кого они выставляют на выборы, то видим, что они не делают ставки на наш регион.
Им нужно было мобилизовать свой электорат там, где он у них стабильный и постоянный — в Восточной Украине. Потому что с появлением других, альтернативных сил, таких, как Королевская, «УДАР» и даже коммунисты, на фоне того, что творится в социально-экономической сфере, Партия регионов понимала, что ей нужно держать свой электорат и беречь его.
Так а что тогда выиграла оппозиция?
Электорат оппозиции здесь уже готов мобилизоваться.
В таком случае, ваш прогноз — кто пройдет в парламент на Западной Украине?
Если говорить о Львовской области, то результаты выборов будут формироваться на центральном уровне. И я могу сказать, что у нас поддержку избирателя получит Объединенная оппозиция, «Свобода» и «УДАР». Все остальные суммируются к общему результату.
А если говорить о мажоритарщиках, то мы тут видим очень пеструю картину. У нас есть и самовыдвиженцы, которые не представляют политических сил. И я думаю, что в отдельных округах они смогут победить. Но сейчас говорить однозначно о чьей-то победе очень сложно. У нас есть еще два месяца, и это будут очень сложные месяцы.
И чего стоит ожидать в эти месяцы?
Есть кандидаты, которые уже давно и много вкладывают в выборы. С другой стороны, ситуация с языковым вопросом, с общенациональной неопределенностью может отобразиться на результатах выборов. Я думаю, что достаточно сильный запрос есть на третью политическую силу, на лидера и политиков, которые будут выпадать из этих двух составных, о которых я говорила, и будут предлагать что-то третье, необычное. И это может отобразиться на голосовании.
На Львовщине есть такие силы?
Каждый из кандидатов, которые идут как самовыдвиженцы, или от «УДАРА», или от Королевской, пытаются занять эту нишу. И так как запрос на нее есть, это может отобразиться на голосовании.
И еще один важный момент, который будет иметь место — состояние общенациональной политики на момент голосования: власть, оппозиция, какие-то внешние факторы (какое-то вмешательство, заявление или со стороны Путина, или со стороны США) — это все будет разыгрываться тут. И это все будет определять выбор. Если будут разыгрываться проблемы исторической памяти, проблемы ориентации Украины, если дискуссии будут обостряться, если будут протестные настроения возрастать, будут приниматься решения, которые не воспримет Галичина — то все это будет отображаться на голосовании. И даже если где-то кто-то не хотел голосовать за «Свободу» или за Объединенную оппозицию, на уровне этой общенациональной риторики он может принять совсем другое решение.
И еще есть один момент. Как утверждает социология, 10-15 процентов избирателей переживают так называемый шок избирательной кабинки. Это когда они заходят в кабинку и переживают еще раз все свои мысли. И даже если они зашли в кабинку с твердым намерением проголосовать за одних, то в результате голосуют совсем за других. И в нашей ситуации это не малый процент, он может кардинально поменять картину.
Но вы можете назвать фаворитов?
Не хочу. И объясню, почему. Будет динамика, и моя позиция может быть расценена чуть ли не как факт агитации. Мне бы не хотелось называть имена.
В каждом из округов есть по кандидату от «Свободы» или Объединенной оппозиции. И сам бренд «оппозиция» уже со старта добавляет ему баллы. Но много, конечно, зависит от харизмы кандидата, от умения работать с избирателями.
Другой сильный кандидат — это самовыдвиженец, который также присутствует почти на каждом округе, он там давно работает в рамках какого-нибудь благотворительного фонда, реализуя нужды общественности. Я думаю, что тут можно говорить о Тарасе Козаке, о братьях Дубневичах, Лопушанском, Купшине, Тарасе Батенко. Но есть и другие. Я думаю, неожиданностью для наших избирателей стало выдвижение Василия Шкляра в 123 округе. Это — новая политическая сила и довольно интеллигентный и известный человек, который может внести свой сумбур в процесс.
Только сумбур или он победит?
Сложно сейчас сказать, сможет ли он победить. Я думаю, что вряд ли он сможет потягаться с Тарасом Батенко. Но учитывая, что это известная личность, написавшая книгу, которую реально читают, личность, которая сделала смелый гражданский поступок — отказалась от Шевченковской премии, — многое будет зависеть от кампании.
А самая одиозная ныне львовянка Ирина Фарион, у нее какие шансы?
По моему субъективному мнению, у нее очень высокие шансы победить в своем округе. Среди тех, кто придет голосовать, за нее могут отдать 80 процентов голосов.
Зафиксированы ли вами на данном этапе какие-то виды фальсификаций?
Об этом еще говорить сложно. Но я бы хотела обратить внимание на два момента. Во-первых, это, так называемый, непрямой подкуп избирателя. Хотя я бы его так не называла. Ведь подкуп — это когда из рук в руки передают что-то материальное. У нас такое присутствует, но в небольших масштабах, когда раздают продуктовые наборы или что-то такое. Гораздо больше средств уходит на «задабривание» общины. Это когда делают дороги, устанавливают детские площадки, организуют фестивали, ремонтируют школы. То есть кандидат дает деньги не кому-то конкретному, он делает это для общины. И в благодарность община может проголосовать за кандидата.
А второй момент — это агитация, которую многие партии не побоялись и не постыдились начать задолго до начала избирательного процесса.
А как быть с «двойниками»?
Это не фальсификация, а — манипуляция. У нас в нескольких округах зарегистрированы два Канивца, три Козака, два Задорожных. Но такое — по всей Украине. Так как выборы мажоритарные и результат по некоторым участкам могут определять десятки голосов, такая технология эти десятки голосов позволяет оттянуть. Потому что избиратель прочитает: один Козак Тарас и второй — Козак Тарас, и не будет вчитываться, кто есть кто, а остановится на первом же и проголосует за него. Это проблема. Но, как показывает опыт, если кандидат правильно организует кампанию, избиратель больше мобилизуется и нивелирует эту технологию.
А правду говорят, что в Галичине самый хитрый избиратель?
Что он с радостью все принимает ото всех кандидатов, а голосует, за кого хочет? Мне кажется, что не совсем так. В качестве примера приведу местные выборы в Трускавце. Там партия, я уже не помню, как она называется, кажется, «Честь и справедливость», вообще не работала на предвыборном этапе. Единственно ее кампания свелась к тому, что они в день голосования стояли перед участками и предлагали по 200 гривен за голос. И избиратель проголосовал. Да, это запрещено, но зафиксировать это не удалось. Никто из избирателей не стал свидетельствовать, что он взял деньги. И избиратель, даже не зная, кто эти люди, и не имея абсолютно никаких обязательств перед ними, потому что никто не просил взамен паспортов, они просто давали деньги и на честном слове просили «проголосуйте», шел, голосовал и партия прошла. Можно ли сказать, что избиратель хитрый? Нет, он — честный.
А вот что касается кандидата, то он не всегда честный. Например, есть случаи, когда кандидат обещает сделать дорогу. Он срывает асфальт и говорит: «Вот я уже начал, а все остальное сделаю после того, как вы за меня проголосуете». И...
Ожидаете ли вы каких-то силовых противостояний в день голосования, драк, нападений?
Запросто. По проблемных округам это может быть. Проблемные — это там, где будет малый разрыв между кандидатами. И закон оставляет там очень хороший ход для некоторых кандидатов. Если, например, на каком-то участке повредили избирательную урну и в ней оказалось 20 процентов бюллетеней тех, кто принял участие в голосовании, или если на каком-то участке во время подсчета выставили наблюдателя с участка и есть решение суда, то, согласно решению суда, голоса на этом участке не засчитываются. А засчитываются все остальные голоса, и выборы будут считаться действительными. И учитывая, что вопрос для некоторых кандидатов будет стоять остро, то по большому счету, им ничего не нужно делать, а только послать своих казачков и повредить избирательную урну. И все.
Вы можете сказать, где такое может произойти?
Сейчас трудно сказать, но я думаю, что очень острая борьба будет в 121-м избирательном округе в Дрогобыче, в 125-м — Турка-Самбор, 126-м — Стрый-Жидачев. Я думаю, что там будет такая борьба.
Есть ли случаи запугивания избирателей?
Я с таким не встречалась еще. Есть случаи запугивания меня лично. Сейчас мне угрожают разные кандидаты. И меня это очень удивляет. Вместо того, чтобы вести борьбу с оппонентами, они ведут борьбу с общественными движениями, которые представляют избирателей.
И что говорят? Это мужчины или женщины?
И мужчины, и женщины. Говорят, что они сделают так, что у меня не будет никакого профессионального будущего в этом государстве, что мне не дадут спокойно жить и спать. И чем ближе к выборам, тем больше таких угроз звучит. Нет, фамилии я не назову, потому что не хочу делать им пиар.
Немає коментарів:
Дописати коментар